Ильин Владимир Александрович,

действительный член РАН, профессор,

заведующий кафедрой общей математики,

лауреат Государственной премии и Премии Президента РФ

Я знаю Александра Андреевича с 1945-го года: в этом году я поступил на физический факультет МГУ, а Александр Андреевич стал аспирантом кафедры математики физического факультета.

Так как, поступая на физический факультет, я заранее знал, что пойду на возглавляемую А. Н. Тихоновым кафедру математики, то аспирант Самарский был для меня идеалом, на который я старался ориентироваться.

Он несомненно был выдающимся аспирантом, написавшим за время пребывания в аспирантуре не только кандидатскую диссертацию, но и несколько совместных с А. Н. Тихоновым глубоких работ.

В дополнение к этому Александр Андреевич был человеком неувядающего юмора и остроумия, он всё время шутил. Вспоминаю шутливую историю этих лет.

Летом он с двумя молодыми физфаковцами Владимиром Дмитриевичем Кривченковым и Владимиром Михайловичем Лопухиным отправился отдыхать в чудесное местечко Сокирны близ Черкасс на берегу Днепра, где песчаные пляжи сочетались с подходящими к самому берегу соснами. В этой компании Александр Андреевич несомненно был руководящим лицом: он всё организовывал, распоряжался куда пойти и что приготовить. Было очень жарко, и Александр Андреевич поручил В. Д. Кривченкову сварить компот. А Кривченков был человек, панически боявшийся микробов: он всюду возил с собой марганцовку для мытья посуды и ртутно-кварцевую лампу для облучения тела и одежды. И вот, возвратясь с прогулки, Александр Андреевич увидел большую банку с жидкостью, которую принял за компот. Он сделал пять-шесть глотков и только после этого понял, что пьет раствор марганцовки. Раздосадованный, он спрятал принадлежащую В.Д.Кривченкову ртутно-кварцевую лампу так хорошо, что тот искал ее несколько дней. Друзья А.А. Самарского вошли во вкус перманентных шуток. Александр Андреевич обладал роскошной шевелюрой, и за время пребывания на Днепре сильно оброс. Перед возвращением В.Д.Кривченков и В.М.Лопухин повели его в парикмахерскую и за очень большую сумму подговорили парикмахера, чтобы тот сразу выстриг машинкой полосу на макушке, после чего оставалось только постричься наголо.

После возвращения из этой поездки я спросил А.А.Самарского, зачем он постригся наголо, и он рассказал мне эту историю.

Александр Андреевич был на физическом факультете Научного Студенческого Общества (НСО) – так тогда назывался Совет Молодых Ученых, а я был редактором «Научного Бюллетеня» - органа НСО. И вот в этом «Научном Бюллетене» появилась написанная Самарским шутливая статья о якобы состоявшемся футбольном матче между командами физиков-теоретиков и физиков-экспериментаторов. В ней было написано, что матч почти закончился с преимуществом физиков-теоретиков, но был ими проигран вследствие того, что теоретик профессор М.Ф.Широков забил мяч в собственные ворота.

В 1948 году, когда я стал студентом кафедры математики, мне и двум моим однокурсникам было поручено прореферировать только что вышедшую совместную статью А.Н.Тихонова и аспиранта А.А.Самарского. Эта статья естественно приводила к постановке новых интересных математических проблем, одна из которых стала предметом моих первых научных публикаций в «Докладах Академии Наук».

В том же году Александр Андреевич закончил аспирантуру, блестяще защитив кандидатскую диссертацию (между прочим, по чисто математической теме). С помощью так называемой меры Винера он исчерпывающим образом исследовал влияние возмущения формы области на изменение собственных значений оператора Лапласа в этой области. Официальный оппонент И.Г.Петровский оценил работу А.А.Самарского как образцовую, эталонную кандидатскую диссертацию.

После защиты кандидатской диссертации Александр Андреевич стал работать руководителем группы возглавляемого А.Н.Тихонова закрытого коллектива по расчету атомной бомбы, называвшейся в этом коллективе «изделием».

Под руководством А.Н.Тихонова и А.А.Самарского и по предложенной ими схеме группа, состоящая из нескольких десятков девушек, на примитивных электромеханических счетных машинках рассчитывала параметры взрыва «изделия». Отсутствие электронной вычислительной техники приходилось компенсировать виртуозностью предлагаемых схем расчета. Нельзя не удивляться тому, что расхождение между результатами расчета и регистрируемой приборами мощностью взрыва не превышало 30%. Позже производили расчет и водородной бомбы. После окончания всех работ А.Н.Тихонов получил Государственную (в то время она называлась Сталинской) премию первой степени, А.А.Самарский и В.Я.Гольдин – Государственную премию второй степени, а мой однокурсник Б.Л.Рожденственский – Государственную премию третьей степени. Кроме того, все были награждены орденами.

С 1960-го года А.А. Самарский стал работать в должности профессора созданной на механико-механическом факультете МГУ и возглавляемой А.Н.Тихоновым кафедры вычислительной математики, а с 1970-го по 1982-й год профессором возглавляемой А.Н.Тихоновым на факультете ВМК кафедры, которая до 1981-го года – кафедрой математической физики.

В 1982-м году Александр Андреевич создал и возглавил на факультете ВМК кафедру вычислительных методов. На семинаре этой кафедры я и Е.И.Моисеев не раз докладывали о наших результатах по разностным методам решения краевых задач для дифференциальных уравнений, выражая при опубликовании этих результатов нашу благодарность Александру Андреевичу за их обсуждение.

А.А.Самарский активно работал и в системе Академии Наук. Сначала он возглавлял отдел в институте прикладной математики (ныне носящем имя М.В.Келдыша), а с 1990-го по 1998-й год являлся директором созданного по его инициативе института математического моделирования (c 1998-го до конца жизни он являлся научным руководителем этого института).

Александр Андреевич вырастил несколько десятков докторов наук. Пять его учеников избраны членами-корреспондентами Российской Академии Наук (С.П.Курдюмов, Д.П.Костомаров, Н.Н.Калиткин, Ю.П.Попов и Б.Н.Четверушкин), а его ученик А.Н.Коновалов стал в 2006-м году действительным членом РАН.

Александр Андреевич очень любил литературу и особенно поэзию, читал наизусть Гумилева. Он говорил мне, что всерьез размышлял о поступлении в Литературный институт имени А.М.Горького, и я думаю, что и на этом поприще об бы достиг больших высот.

Приведу пример его незаурядных филологических способностей. В середине прошлого века была очень модна игра, называемая «словообразованием» и заключающаяся в составлении из заданного достаточно длинного слова максимального числа слов, использующих только буквы, входящие в состав заданного длинного слова. В 1964-м году мы приехали на международную конференцию в Душанбе и здесь столкнулись с выдающимся математиком Марком Александровичем Красносельским, который считался непревзойденным чемпионом по игре в словообразование. На моих глазах А.А.Самарский не просто выиграл у М.А.Красносельского, но и превзошел его по количеству слов в 2,5 раза.

В заключение приведу рассказанные мне Александром Андреевичем воспоминания о его аспирантской жизни в общежитии на Стромынке (недалеко от метро Сокольники). Его соседом по комнате являлся физфаковец Федя Михайлов, который подрабатывал на жизнь с помощью процедуры, иронически названной им «проблемой удвоения куба». Эта «проблема» заключалась в том, что он покупал на рынке кусок хозяйственного мыла, варил его в специально созданном им аппаратес добавлением какой-то гадости и извлекал из этого аппарата два куска мыла. И, как вспоминал Александр Андреевич, при покупке на рынке очередного куска мыла он всегда говорил одни и те же слова: «Только бы мне не купить то мыло, которое я сварил: ведь в нём уже половины настоящего мыла нет».